Я работаю с детско-родительскими парами уже двадцать лет. Отсутствие отцовского контакта после бракоразводного процесса выходит на первое место среди запросов матерей учеников младших классов. Картина, которую я вижу в кабинете, напоминает фреску с утраченным фрагментом: контуры семьи присутствуют, однако центральная фигура стерта.
Климат привязанности
При разрыве контакта ребёнок сталкивается с аффективным голодом. Теории Боулби называют явление «дезорганизованная привязанность». Я наблюдаю два доминирующих вектора: гиперактивация системы поиска или подавление этой системы. В первом случае ребёнок ищет подтверждение собственной ценности в любой фигуре старшего поколения, во втором — фиксируется на самодостаточности и демонстрирует псевдовзрослость. Последняя реакция внешне кажется благополучной, однако глубинный уровень показывает недополученное отражение. В речи возникают обобщения типа «никому доверять нельзя». Впоследствии формируется алекситимия — неспособность точно различать собственные чувства, описанная Сифнеосом.
Ранний дефицит «отражённого я» склоняет ребёнка к негативной интроекции. Внутренний голос отца, который в полной семье стабилизирует самооценку, остаётся пустой рамкой. Цель терапии — заполнить рамку символическими ресурсами: рассказами о предках, совместными проектами с дядей, тренером, наставником.
Поведенческий спектр
В статистике Национального центра судебной психологии* выделяются три привычных сценария. Первый — «взрыв»: наружная агрессия, драки, внезапные выбросы адреналина в классе. Второй — «криокапсула»: заторможенность, аутизация, раннее всвступление в онлайн-миры. Третий — «компенсаторная гиперморальность»: ребёнок берёт на себя обязанность оберегать мать, младших, домашних животных. При отсутствии корректировки третий путь приводит к выгоранию уже в подростковом возрасте.
У мальчиков дефицит мужской модели часто проявляется в затруднённой регуляции импульса «бей-беги». Девочки чаще встречают трудность с самоидентификацией: гештальт «меня выбирают» подменяется «я ценна, пока заслуживаю подачки».
Точки опоры
Я выстраиваю поддержку вокруг трёх столпов: устойчивый ритуал, расширенный социальный круг, нейрофизиологическая разгрузка. Ритуал — повторяющееся действие, сигнализирующее о надёжности окружения: совместный завтрак перед школой, вечерний обмен тремя событиями дня, еженедельная прогулка по известному маршруту. Широкий круг реализуется через наставников: спортивного тренера, руководителя кружка, старшего двоюродного брата. Их фигуры частично заменяют отсутствующий полюс идентификации. Нейрофизиологическая разгрузка включает кардионагрузки, дыхательные циклы по Рейтценштейну, занятие мелкой моторикой.
Материнская позиция в подобной семье часто колеблется между гиперопекой и апатией. Я предлагаю правило «снятие короны» — отказ от давления «я за двоих», принятие границ своего ресурса, привлечение внешней поддержки.
Подобные шаги снижают риск повторения сценария во взрослом возрасте и открывают пространство для автономного развития.
*Архив Национального центра судебной психологии, 2022.
Методика нейро-дыхания профессора Рейтценштейна, Мюнхен, 2018.
