Наблюдение на консультациях и игровых площадках показывает: около восьми месяцев младенец прижимает погремушку, реагируя бурным протестом на попытку взрослого взять предмет. Тогда просвечивает первый контур личного пространства, где вещь сливается с телесной схемой.
Я называю подобный эпизод фазой «складной раковины». Раковина то открыта, то мгновенно захлопывается, сигнализируя «моё». Фиксация служит тренировкой границы, ещё рыхлой, но уже различимой. При повторении сценария формируется прототип частного владения — тот самый психический карман, в котором позже окажутся ценности разного порядка.
Корни признания «моё»
К двум годам ребёнок уже выкрикивает слово «моё» раньше, чем собственное имя. Односоставная формула экономит усилия: короткий звук — крепкий замок. Параллельно работает эверсия — разворот «наружу», когда карапуз протягивает найденный камушек маме, требуя восторга. Вещь при этом остаётся под детской ладонью. Ещё нет социального обмена, зато есть зрелище собственной значимости. Эмоциональный коктейль «обладание-одобрение» действует сильнее конфет.
По мере укрепления речи возрастает частота столкновений с ровесниками. На площадке бушует микроэкономика: битый мяч, перекупленные машинки, быстрый бартёр «кружева на лопату». Взрослый вмешивается, выступая медиатором. Главное — поддерживать симметрию диалога, избегая шантажа «отдай, иначе уйдём». Приём «парламентского слова» полезен: взрослый озвучивает скрытую мысль ребёнка — «я боюсь утратить». Названный страх теряет мощь, позволяя начаться переговорам.
Легальные границы «твоё»
К четырём годам появляется зачаток рекурсии — способность размышлять о размышлениях других. На психологическом жаргоне — «метапознание». Здесь начинает работать правило двух ключей: мой ключ открывает мою шкатулку, твой — твою. Ритуал выдачи реальных ключей игрушечному домику или сундучку придаёт концепции телесность. Ребёнок, держащий собственный ключ, легче принимает мысль, что у друга имеется аналогичный.
Далее вступает в игру правовой контекст семьи. Если взрослый обращается к детской собственности с просьбой, а не приказом, устанавливается мирная копия гражданско-правового договора. Живая демонстрация уважения весит в сознании куда больше абстрактных наставлений.
Риск образа «чужой»
Дошкольник воспринимает чужого как «носителя неизвестных правил». Чем слабее ясность границ, тем сильнее тревога. Пугает не сам гость, а вероятность кражи личной территории. В работе с тревожным ребёнком применяю метод «картографического стола». На листе ватмана рисуются острова: «Моё», «Твоё», «Наш пролив». Расстояние между островами регулируется самим ребёнком, что снижает вегетативное напряжение (дрожь, тахикардия).
Формирование уважения к иному опирается на понятие «долен», введённое В. Франклом: внутренняя готовность идти навстречу без утраты идентичности. Дошкольник усваивает должен не через нотации, а через микро драматизацию. Смена ролей «я — гость, ты — хозяин» разворачивает эмпатию, одновременно шлифуя чувство собственности.
Выходит, личность крепнет в точке пересечения трёх векторов: «моё» оберегает, «твоё» дисциплинирует, «чужой» расширяет горизонт. При последовательной поддержке взрослыми каждый вектор поляучает своё место, избегая крайностей жадности либо самоотвержения. Происходит интеграция — сложный, но совершенно реалистичный путь к зрелой автономии.
